Скопировать ссылку
Нынешний год стал годом, определившим судьбу «налоговых гаваней». Кипрский кризис и ряд решений на международном уровне – начало конца эпохи «классических» офшоров, непрозрачных и неподконтрольных. Это не значит, что низконалоговые юрисдикции исчезнут или ими перестанут пользоваться. Невысокие издержки на хранение денег и транзакции позволяют капиталам свободно перемещаться по миру через сеть офшоров, а это является важной особенностью современной глобальной финансовой системы. Никто не заинтересован в том, чтобы низконалоговые территории прекратили свое существование. Усилия властей по всему миру, пытающихся бороться с дефицитом бюджета, а также профильных международных организаций FATF и ОЭСР (о них будет сказано ниже), направлены не на повышение налоговых ставок, а на повышение собираемости налогов. Ведь повышать налоги бессмысленно: крупные компании все равно найдут способ не платить больше, а вот на малый и средний бизнес, а также на физических лиц это ляжет тяжким бременем. Много с них не возьмешь, зато недовольство повышением налогов вызывает огромное. Поэтому приходится увеличивать собираемость при текущих размерах налоговых ставок, а это невозможно без повышения прозрачности, облегчения доступа к налоговой информации офшорных банков. Богатая правоприменительная практика «антиофшорных» законов в России и в мире еще не наработалась, многие положения таких нормативных актов еще не вступили в силу. Но тренд очевиден: использовать низконалоговые юрисдикции в криминальных или околозаконных схемах становится сложнее. И дороже. Понятно, что это снижает их привлекательность для многих компаний.
Другой тенденцией нынешнего года стало повышение роли профильных международных организаций. Активным членом международной Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (Financial Action Task Force on Money Laundering, FATF) Россия является с начала 2000-х годов. Но только в последнее время власти страны стали внимательно прислушиваться к рекомендациям Группы. Они представляют из себя определенный законодательный стандарт, способствующий достижению цели, указанной в названии организации.
Именно эти рекомендации легли в основу 134-го закона, который ужесточает контроль за оборотом наличных денег, осложняет деятельность фирм-однодневок и расширяет полномочия налоговых органов по доступу к банковской тайне и оперативным действиям (прежде всего, блокировке счетов). В законе 134-ФЗ содержится норма, разрешающая российским налоговым органам обмениваться информацией с зарубежными коллегами. Наряду с готовящимися поправками в 87-ю статью Налогового кодекса это как раз и открывает дорогу автоматической системе обмена налоговой информацией, создаваемой усилиями ОЭСР. «Антиотмывочным» законом вводится понятие «бенефициарный владелец», а также требование банков устанавливать конечных владельцев фирм-клиентов.
23 сентября стало известно, что Министерство финансов разработало еще один законопроект, который вводит стимулирующую меру по раскрытию бенефициаров: 30-процентные налоги на дивиденды и на доход с облигаций. Еще одна мера, которая уже применяется – на государственные инвестиции могут рассчитывать только компании, зарегистрированные в России.
Помимо фискальных целей у так называемой деофшоризации в России есть еще и политический момент – необходимость сохранения контроля над российскими предприятиями и возможности влиять на них. Показательным в этом отношении стал вопрос с определением конечных владельцев аэропорта «Домодедово», которых после теракта 2011 года не смогла установить даже ФСБ, а официально известными они стали только на прошлой неделе.
Теперь Россия стремится вступить в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), также заинтересованную в повышении контроля над офшорами и их резидентами. Развитые страны, столкнувшиеся с долговым кризисом, разработали План борьбы с размыванием налогооблагаемой базы и выводом прибыли (Action plan on Base erosion and profit shifting, BEPS). Главная его задача – подписание между всеми государствами (в том числе офшорами) двусторонних соглашений об обмене налоговой информацией. В итоге должна быть создана автоматическая система, где будут содержаться данные о счетах компаний. На сентябрьском саммите G20 в Санкт-Петербурге члены этой организации фактически присоединились к вышеупомянутой автоматической системе обмена налоговой информацией. Конкретную конфигурацию она должна принять уже весной 2014 года, а заработать – с 2015 года. «Большая двадцатка» также обязуется всячески расширять список стран, присоединившихся к системе.
Для России как одного из мировых лидеров по переводу средств в офшоры борьба с незаконным выводом капиталов особенно актуальна. Но если на Западе предприниматели выводят в офшоры прибыль и занижают налогооблагаемую базу, то у нас туда перерегистрируются активы. Основные причины этого, как показывают наши исследования, ‑ стремление защитить собственность, обеспечить конфиденциальность владения бизнесом и только на третьем-четвертом местах – оптимизация налоговых платежей и отмывание денег. Рейдерство, о котором знают все – с «маски-шоу» и вооруженной сменой директоров – во многом ушло в прошлое. Сейчас оно стало намного более интеллектуально емким, рейдерские захваты осуществляется силами профессиональных юристов без лишней шумихи. Из-за этого такие случаи не так очевидны для обывателя, но масштабы рейдерства, поверьте, не уменьшились. Чтобы «деофшоризация» была настоящей, шла в полную силу и писалась без кавычек, мало запретительных мер. Если государство в лице правоохранительных и судебных органов сможет обеспечить неприкосновенность частной собственности, снизит административное давление и создаст комфортный налоговый климат, то проблема вывода активов из тени (и как следствие – повышение собираемости налогов и уменьшение бюджетного дефицита) во многом будет решена.
