Бог любит троицу.....?

Для понимания происходящих в мире кардинальных изменений за последние 10 лет нам необходимо совершить путешествие назад во времени. События не столь далекой давности уходят своими корнями во вторую половину 20 века, когда мир пробудился после Второй мировой войны и оказался втянутым в конфронтацию Холодной войны. Точкой отсчета своего рассказа я выбрал 1957 год, год, в котором СССР обескуражил мир запуском Спутника 1. Америка была неимоверно напугана таким развитием событий и с целью предотвращения подобных неприятных «сюрпризов» в будущем Американское министерство обороны организует Агентство проектных исследований (ARPA), которое координирует все исследования и проекты развития Министерства обороны. Подобная реакция была просто необходима, как ответ на четко централизованные исследовательские работы в бывшем Советском Союзе.

12 сентября 1969 года ARPA впервые осуществляет подключение двух компьютеров к сети ARPANET между Стенфордским и Калифорнийским Университетами в Лос-Анжелесе. ARPANET был предвестником современного Интернета, увидевшего свет несколько позже, в 1983 году, и прошедшего с того времени стремительное развитие. В 1987 году Интернет включает в себя 28.000 хостов. В 1988 году первая Европейская связь через Интернет стала реальностью. В 1989 году Интернет включает в себя 100.000 хостов. В то время никто даже и не догадывался, к каким кардинальным сдвигам по трем направлениям Интернет приведет. Но обо всем по порядку.

Примерно в это же время две супердержавы: Америка и Советский Союз занимаются разборками с собственной экономической моделью.

В Америке Рейган направляет мощные усилия на уменьшение численности госаппарата и усиление роли рынка, как предпосылки для развития экономики. Дерегулирование сопровождается ростом оборонного бюджета, сильнейшего буфера для развития экономики страны. Частные фирмы ощущают на себе положительное влияние подобного развития, рынок, спонсируемый оборонными расходами и в условиях децентрализации экономических решений, быстро ощущает на себе все преимущества Интернета, выводя на новую орбиту взаимодействие между независимыми участниками. За ослаблением госаппарата стоит доктрина децентрализованой свободной экономики, чьим ярым сторонником является Фридман.

В Советском Союзе же экономика приходит в упадок и в полную зависимость от оборонных расходов, что лишает ее шанса адаптироваться к условиям современной экономики. Центральная система регулирования плановой экономики сталкивается с необозримым количеством решений по активизации экономической деятельности, по причине чего наблюдается наличие сверхпредложения там, где нет спроса и наоборот. Централизованная модель подвергается серьезной перестройке в эпоху с одноименным названием, что результируется в росте, но адекватные меры принимаются слишком поздно, чтобы можно было догнать Америку.

В 1990 году ВНП в Советском Союзе составлял 9.211 долларов США на человека, в Америке же 21.082 долларов США. Экономическая культура, основанная на дерегулировании, свободном предпринимательстве и развитии Интернета укрепляет мировую экономику сильнее планового хозяйства, в котором отсутствует система данных. В сочетании с абсолютной централизацией Интернет находит свой путь в массы гораздо медленее.

Через год после того, как Интернет достиг Европейского континента, падает Берлинская стена. Централизованная плановая экономика проигрывает по всем направлениям гораздо более продуктивной рыночной экономике, на фоне развития децентрализованных компьютерных систем, соединенных глобальной сетью Интернета. Эйфория, царившая в условиях рыночной экономики после развала Берлинской стены, являвшейся подтверждением провала плановой экономики, не знала предела. Свободный рынок, дерегулирование и уменьшенный в численности госаппарат становятся настоящим адажио экономического мышления эпохи без каких бы то ни было возражений.

Экономические модели, ставящие под сомнение рыночную экономику, валятся одна за другой. Кооперативная модель Рафайзена, увидевшая свет еще во второй половине 19 века, списывается, как проповедущая социализм. Хайек получил еще в 1974 году Нобелевскую премию за свои взгляды и выявленные внутренние связи между экономическими, социальными и институционными феноменами, но отказался принять ее. Премию он получил совместно с Мердалом за теорию кумулятивной каузальности, подтверждающей развитие экономического центра за счет периферии. Периферия конечно же получает кусок пирога по причине развития центра, но реально может стать жертвой этого самого развития, так называемой отдачи, при котором из нее утекают капитал, сырье и людские ресурсы. История внесет позднее ясность в вопрос важности их образа мышления в момент второго сдвига.

Все в мире подгоняется под знаменатель рыночной экономики, с Фридманом в качестве великого протагониста.

С развитием Интернета данная модель подпитывается экспоненциальныой производственной прибылью, подтверждающей ее временную жизнеспособность. Размеры госаппарата уменьшаются, среди прочего под давлением со стороны Мирового Банка и Международного Валютного фонда, посещающими лекции Фридмана по вопросам экономики. Столь значимый рост стал возможным за счет роста продуктивности и кажущимися в тот момент неисчерпаемым топливными источниками, за счет чего осуществлялась постоянная подпитка производственного аппарата. Но в эйфорических размерах роста скрывается и риск, на который Хайек и Мердал недвусмысленно указывали.

Там, где дерегулирование и в комбинации с развитием Интернета, в первую очередь, способствуют развитию и децентрализации экономики, глобализация на фоне растущей роли информации и развитием Интернета делает возможным удовлетворение местных потребностей в мировом масштабе за счет мультинациональных корпораций. Концерны переживают стремительное развитие и экономические центры по определению Мердала не привязаны к определенной географической локации. Четко очерчиваются новые контуры централизации экономических центров, сконцентрированных вокруг скопления капитала на биржах. При этом мобильность капитала делает бессильным любое вмешательство госаппарата в условиях свободного мира. Эта новая форма централизации результируется в эффективных производственных аппаратах, у которых полностью отсутствует связь с местной реальностью. Потребительские мерки диктуются на основе предложения. Дерегулирование приводит к уменьшению госаппарата в численности, но, и в этом заключается один из парадоксов времени, этот же самый госаппарат сталкивается при этом с растущей задолженностью.

Спрос и предложение определяются по чисто экономическим моделям и формулам. Экономика на является более двигателем общественного развития, она превращается в дирижера, так как обществу необходимо настроиться на адажио централизованной экономики. Централизованная экономика становится все менее реальной в тот момент, когда наилучшие компетенции все чаще используются в центре чисто финансовой империи, так как именно деньги являются отличным продуктом, соотвтетсвующим универсальным законам спроса и предложения. Жадность и страх управляют миром, аксиома вечного роста и неисчерпаемости энергоресурсов превращает подобную сюрреалистичную экономику в великого монстра, слишком большого, чтобы завалиться. Тем самым в зерно мировой экономики поселился червь-носитель предсказуемого риска.

В тот момент, как расшатались акиомы вечного роста и неисчерпаемости энергоресурсов, ускользает из-под ног фундамент финансовых продуктов, что приводит в 2008 году, ровно через 20 лет после падения Берлинской стены к краху Lehman Brothers и к падению первого камня домино в мировом кризисе, продолжающимся до настоящего времени. Тем самым сводобная рыночная экономика признала собственную ограниченность и подтвердила системный риск из трудов Хайека и Мердала, труда, за который Нобелевская премия была присуждена еще в 1974 году!

Там, где еще в 80-е годы плановая экономика выставила на свет слабость централизованной модели, и рыночная экономика показала- по иному сценарию- что экономика, сконцентрированная вокруг Wall Street и прочих финансовых центров, может иметь последствия урагана разрушительной силы для местной улицы.

Падение Берлинской стены и крах Lehman Brothers нанесли каждый в свое время смертельный удар двум экономическим моделям, плановой экономике и рыночной. И хотя они обе десятелетиями находились в диаметральной противовоположности, их погубил один и тот же системный риск. Чрезмерная централизация в определенный момент отстраняет центрально принимаемые решения от последствий на местах, что является само по себе предпосылкой краха экономической системы.

Обе модели были разработаны с целью улучшения общества в локальном масштабе и системный крах в их условиях каждый раз отодвигался. В условиях плановой экономики время выигрывалось за счет комбинации политической власти с чрезмерным регулированием и возрастающим оборонным бюджетом. В условиях рыночной экономики подобный эффект достигался за счет комбинации экономической силы с дерегулированием и возрастающими оборонным бюджетом. В условиях обеих систем это привело к росту государственного долга, отчуждению центра власти от периферии и до такой степени гипертрофированной централизации, что общество находилось в шоке долгое время после краха системы.

Обе модели предприняли попытку улучшить общество, но не достигли этой цели так как не обезопасили настоящую цель. И таким образом это два раза тот же самый вердикт : к сожалению.....

При падении Берлинской стены и годы после этого события мир, живший в сфере влияния Советского Союза, пребывал в состоянии полного шока, и не без успеха пытался продвинуть в жизнь на фоне общего замешательства систему нового мышления, во многом благодаря вмешательству Фридмана, Мирового Банка и Международного Валютного Фонда- и это-то вплоть до того места, где ранее билось сердце плановой экономики. Крах Lehman Brothers поверг в состояние шока весь мир, и при прохождении через это состояние мир открыл для себя целый ряд неблагоприятных сценариев, при которых рост государственных долгов стал возможен за счет гарантий прошлых системных рисков, при которых последствия для окружающей среды и вечном экономическом росте производства и аксиома о неисчерпаемости энергетических ресуров все больше становятся похожими на фата моргану.

Присущий обеим системам системный риск кроется в исключительной зависимости от централизованных структур, принимающих решения. Данная мысль возвращает нас к первоисточнику: важности экономики для местной улицы и ее структурному включению в процесс принятия решений.

Вместе с повышением температуры земли тает снег на верхушки экономической модели, развитой Рафайзеном еще во второй половине 19 века, которая несмотря ни на что с достоинством, силой и честью пережила два кардинальных сдвига в двух моделях. Кооператив является прекрасным примером тому, как финансовую власть местной улицы передать этой самой улице, и это на фоне экономически сконцентрированных образований и связанной с этим экономической выгоде. В рамках кооперативной структуры местная улица оживает ! В этом- уникальный и отличительный признак коопераций, признак, не пострадавший от двух столь мощных сдвигов. Они не поддались соблазну отдать из собственных рук систему принятия экономических решений, ни под политическим, ни под экономическим давлением, в центре внимания кооперативов всегда была она, та самая местная улицы. Так как экономика, с их точки зрения, стоит на службе интересам этой-то самой улицы. Кооперативы, променявшие местную улицу на комфорт и блеск Wall Street, идейно обанкротились, так как продемонстрировали оторванность от идей-первоисточников.

Во второй половине 19 века у нас еще не было Интернета и дискуссии о фоссильном топливе еще не велись. Сегодня у нас есть возможность соединить кооперативную модель с децентрализованной технологий с целью экономии энергии, производства энергии солнца, ветра, совместного использования энергии и с децентрализованными каналами коммуникации, как , например, социальные сети. Факт нахождения кооперативов вблизи жизненных артерий местной улицы исключает повторение рисков прошлого. Кооперативная модель стимулирует нишевиков, она доказала собственную эффективность в образе мышления и действий и децентрализованна по своей структуре. А что ожидается в данной ситуации от госструктур ? Совсем немного : создать условия и поздравлять с успехами.

В преддверии нового сдвига хочется надеяться, что пословица « Бог любит троицу» подтвердит свою жизнеспособность.