Скопировать ссылку
Точное количество студий в мире подсчитать сложно. По данным GSSA, в 2020-м их было 560, но одни из них работают в тестовом режиме, другие остаются закрытыми для публики, третьи просто не называют себя студиями, хотя выполняют их функцию.
Одно из отличий венчурных студий от фондов и агрегаторов в уровне вовлеченности в деятельность стартапа. Студия берет четыре-пять проектов в год, и за счет этого может работать с каждым стартапом индивидуально. Для сравнения американский агрегатор Y combinator нацелен на сотни проектов, и поэтому пакет помощи у него жестко структурирован — здесь уже не до персонального подхода.
Несмотря на разницу в объемах и форматах, основатели российских студий ориентируются на американские фонды и агрегаторы. Мы, в частности, смотрим на такие фонды как Target Global, Sequoia, Andreessen Horowitz. Они, хоть и позиционируют себя иначе чем студии, но оказывают схожий набор услуг — ведут проекты и помогают им с экспертизой. Нам также интересен опыт Y Combinator. Инструменты у нас и «комбинатора» разные, но миссия одна: брать проекты на ранней стадии и помогать им взлететь.
За масштабированием — в США
Мировая венчурная индустрия сегодня оценивается примерно в $260 миллиардов и половина ее приходится на США. Российский объем примерно $200–250 миллионов или менее 1%. Поэтому любой отечественный высокотехнологичный стартап смотрит на возможность освоить американский континент.
В первой половине 2021 года объем венчурных инвестиций в российские стартапы составил $1 миллиард. Для сравнения за этот же период объем венчурных инвестиций в мире составил примерно $288 миллиардов. Дельта инвестиций за указанный период между Россией и миром колоссальная: в России было закрыто 130 сделок, в мире — 15 277 глобальных сделок. Столь значимая разница в объемах толкает российские стартапы реализовывать свое масштабирование на европейский и американский рынки.
Вывод стартапа на международный рынок — один из приоритетов для любой независимой российской студии. Американский рынок более привлекательный, больший по масштабу и именно на нем зарождаются многие тренды. Поэтому мы смотрим на перспективы проекта через анализ его аналогов на американском рынке.
Рынок инвесторов
Основное отличие российского венчурного рынка от американского в том, что наш рынок на данный момент это все еще рынок инвесторов. Если у тебя есть деньги, ты «заказываешь музыку». По сути, серьезные финансы в стране есть только у крупных монополий и немногочисленных частных лиц-миллиардеров, поэтому за деньги инвесторов идет борьба.
В США напротив — рынок стартапов. Если у тебя сильный проект, инвесторы выстраиваются в очередь. Так, например, сегодня в Америке популярен тренд, связанный с быстрой доставкой, и российские фаундеры спокойно поднимают там раунды до $20 миллионов, да еще и выбирают, у кого брать деньги.
Отбирают инвестора под себя
В экономике США традиционно высока доля средних предприятий, а в России модель изначально построена на крупном бизнесе, поэтому у нас венчурные платформы в основном открываются при больших компаниях, например, при МТС (MTS StartUp Hub), при «Северстали» (Severstal Ventures) и так далее.
Отсюда еще одна особенность российского венчура — это развитие стартапов, интересных в основном крупному стратегическому партнеру, отбирающему проекты для собственной цифровой трансформации и развития. В итоге независимых проектов, рассчитанных на широкий рынок в России не так много и, соответственно, нет и серьезной инфраструктуры для фаундеров.
В США система венчура имеет обширный набор простых и понятных фаундерам ресурсов. Если нужна экспертиза, можно зайти на американский сайт и там найти ментора или эдвайзера. Если требуются деньги, обращаешься в институт бизнес-ангелов. Если хочешь посмотреть, что происходит в твоем секторе экономики, заходишь на Crunchbase смотришь предыдущие раунды компаний. Вся информация в США формализована и ей удобно пользоваться для оценки проекта.
Выгодно, но мало
Если российский стартап интересен местным гигантам бизнеса, вроде таких компаний как «Сбер», «Яндекс» и «Мейл», инвесторам не так уж трудно получить прибыль. Другое дело, каков размер «экзита». Продать стартап выгодно, когда у тебя ограниченный круг потенциальных покупателей, тяжело. Здесь российские компании сильно проигрывают американскому рынку, где мультипликатор ощутимо больше. Проекты в США нередко могут набирать Х10 (когда доход инвестора превышает вложения в 10 раз), если стартап создает достаточный оборот в потенциально сильной индустрии.
Российские инвесторы в основном получают максимум Х3–Х5. Несмотря на это, венчурные сделки в России остаются довольно выгодными и с каждым годом привлекают все больше инвесторов. Наш венчурный рынок в прошлом году увеличился почти в два раза. Объем публичных сделок вырос с 11,6 миллиарда до 21,9 миллиарда рублей.
Привилегия избранных
Средний чек для стартапов на начальной стадии в США $250 тысяч. В России предпосевные инвестиции меньше в два-три раза. Разница имеет объективные причины. В нашей стране венчурная индустрия довольно молода. В России отсутствуют бенчмарки — и на этом фоне вложения выглядят слишком рискованными. Собственно, поэтому до сих пор в России венчурный рынок остается привилегией небольшого числа игроков. Российские инвесторы в своем большинстве предпочитают играть «в короткую», боятся вкладывать на перспективу, поэтому без американских денег и американского рынка нам пока не обойтись.
