Старт-даун

О популярности социальных сетей слагаются анекдоты.

Справедливости ради стоит заметить, что на российском рынке немало примеров успешной продажи интернет-проектов крупным инвесторам, в том числе западным. Так, скидочный сервис Groupon, только что вышедший на IPO, приобрел в прошлом году российскую компанию Darberry, которая теперь работает под брендом Groupon.Ru. Инвестиционный фонд RuNet LTD стал совладельцем компании Biglion и готов вложить ещe $100 млн в российские стартапы. Активно привлекают инвесторов, в том числе и путем выхода на биржу, отечественные поисковые системы и социальные сети. Однако меня лично настораживает рост числа кандидатов в «новые биглионы».

Как специалисту по продаже действующих предприятий мне в первую очередь интересны дот­комы, выставленные на продажу. На сайте «БизТорг» таких объектов 135, что составляет 11% от общего количества предлагаемых компаний. Они уже догоняют традиционных лидеров — салоны красоты (148 объектов). А производственных компаний — всего 38. О кризисе этого сегмента рынка можно судить, взглянув на цену «перспективных» проектов. Интернет-магазины цветов, профессионального инструмента, детской одежды, контактных линз — продаются за 180–300 тыс. рублей. Бизнес по торговле футболками, запчастями стоит 84–85 тыс., магазин китайских телефонов — 39 тыс., а социальная сеть автомобилистов — 10 тыс. И это рас­крученные (если верить описаниям) бизнесы с постоянно растущей клиентской базой. Как говорится, поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.

В чем причина такого положения дел? Ответ простой: эти проекты создавались и управлялись непрофессионалами. Легкий вход, руководить может жена, экономим на офисе и складе, но когда-нибудь обязательно вырастем до «Озона».

Проекты, ищущие венчурных вложений или «хорошего инвестора»1, зачастую возглавляются профессионалами и построены на интересных идеях, но отечественные стартаперы еще не умеют находить грань между реальностью и фантастикой.

Типичные причины, мешающие ощутить эту тонкую грань, — дефицит правдоподобной аналитики, желание сделать все «по-быстрому», пока конкуренты не перехватят идею (в том числе из‑за пробелов в патентном праве), и легенда о Марке Цукерберге.

К примеру, авторы игрового приложения к мобильному телефону при составлении бизнес-плана исходят из того, что через два года у них будет 10 млн пользователей по всему миру. Владельцы компании — лидера рынка контекстной видеорекламы в 2008‑м — планируют пятикратный рост на 2009–2010 годы. Основанием служат данные ассоциации «Интернет и Бизнес» о росте рынка контекстной рекламы в 2008 году на 60%. Продать компанию надо срочно, потому что через полгода на этот рынок выходят тяжеловесы в лице РБК и Independent Media. В итоге в кризисный 2009 год рынок растет всего на 11%, поскольку идет его передел между крупными игроками. Или почти анекдотический случай: молодой человек загорается идеей создания сайта, на котором будут рекомендоваться и рейтинговаться товары и услуги. Прогноз невероятной посещаемости ресурса делается на основании признаний довольно известных людей («Да, я, наверное, зашeл бы на этот сайт»), сделанных между очередными порциями мохито.

Если честно, я не стану давать рекомендации по определению реальной рыночной стоимости стартапов. Оценка работающих активов всегда должна основываться на реально достигнутых финансовых результатах — и лишь в небольшой мере учитывать повышательный тренд, который поддается статистическому моделированию. Используя стандарты оценки бизнеса, мы рискуем получить нулевую или даже отрицательную стоимость. Если оценивать венчурные бизнесы как обычные инвестиционные проекты, то здесь главную роль играет точность прогноза будущих доходов. И поверить в эту точность должен прежде всего предполагаемый инвестор. Я понимаю, что венчурный капиталист в классическом исполнении вкладывает в десять рискованных проектов с расчетом на то, что «выстрелит» хотя бы один. Но где взять у нас эти десять проектов?

Один из мировых гуру инвестиционной оценки Асват Дамодаран к трем основным подходам к оценке3 добавляет четвeртый — оценку по опционам1. Он считает, что не имеющую текущих доходов или даже убыточную компанию можно оценить, если точно знать, что через точно известный отрезок времени бизнес начнет приносить точно известный доход. Например, если у нефтедобывающей компании имеются разведанные запасы и известен срок ввода скважины в эксплуатацию, то можно посчитать будущий объем добычи и продисконтировать доход на дату оценки. Замечу, что здесь явно присутствует не поддающаяся прогнозированию величина — будущая стоимость барреля нефти, что делает этот метод довольно уязвимым. А еще господин Дамодаран предлагает оценивать таким образом компании из отраслей, подверженных мировым циклическим кризисам. (Например, автомобильная промышленность США раз в десятилетие попадает в нижнюю точку цикла и за следующие пять лет выходит на пик производства.) Как показывают последние события на мировых финансовых рынках, и здесь прогноз — дело неблагодарное.

Единственное, что я могу посоветовать в данной ситуации: будьте реалистами и смотрите на очередной бум доткомов с исторической точки зрения. И не забывайте, что простая истина «В России идеи не продаются» еще долгое время будет оставаться непреложной. А приятные исключения лишь подтверждают правило.