Скопировать ссылку
Одним из главных двигателей прогресса, особенно в цифровой сфере, во второй половине прошлого века в США стал механизм венчурного инвестирования. Смысл достаточно прост — инвестор вкладывал сравнительно небольшие деньги в перспективный проект, а через несколько лет продавал пакет крупной компании в десятки раз дороже. На протяжении некоторого времени этот механизм применялся и у нас, но сейчас происходит явная смена тренда — частные инвесторы предпочитают более консервативную дивидендную модель, которая предполагает меньший, но зато постоянный прогнозируемый доход.
Истоки венчурного инвестирования
Смысл венчурного инвестирования и его принцип на первый взгляд просты, как и любые инвестиции — купил дешевле, продал дороже. Однако на практике все сложнее. Огромное количество стартапов не переживает даже года, а пятилетний юбилей отмечают, по статистике, не больше половины. Это означает, что инвестор просто теряет деньги. Для того, чтобы получить прибыль, инвестор должен сделать вложения в десятки проектов в надежде, что хотя бы один из десяти вырастет в прибыльный бизнес, который можно продать более крупному игроку. Примеров масса — тот же Илон Маск, который вложил в свой первый интернет-проект 28 тысяч отцовских долларов, нашел еще более состоятельного партнера, а через четыре года продал свою долю за $22 млн. Инвестиция в 10 млн из этого дохода в будущий PayPal за пару лет превратилась в $180 млн.
До недавнего времени по этому принципу действовали отечественные венчурные фонды, но с чередой санкций возможности продавать выращенные стартапы крупным мировым игрокам резко сократились. Вместе с этим пришло осознание, что можно входить в бизнес дешевле и проще, при этом получая понятную и прогнозируемую прибыль гораздо выше уровня инфляции.
По большому счету, сегодня в России формируется экосистема бизнес-ангелов — частных венчурных инвесторов, готовых финансировать не очень большие суммы в развивающийся бизнес для получения прибыли. Сегодня на рынке огромное количество пустующих ниш, которые нужно занимать российским предпринимателям. И одна из самых больших — IT-проекты.
Простой пример: из России ушла компания Atlassian, которой принадлежал популярный сервис управления проектами Trello. Этим ПО пользовались практически все айтишники, миллион компаний. На их место приходит аналог Team Check. Если бы они пошли сегодня искать венчурного инвестора, их стоимость была бы довольно низкой, потому что их ключевая бизнес-метрика — количество пользователей — невысока. Условно говоря, у них есть тысяча пользователей сегодня и есть потенциальный рынок в миллион — и когда компания будет к этой цифре приближаться, ее стоимость вырастет в десятки раз. Этот пример понятен — инвесторы знают, что продукт востребован, он будет масштабироваться и расти в цене.
Почему в России полюбили дивидендную модель
Дивидендная модель — совершенно другой подход к инвестированию. Для того, чтобы заработать на нем, не нужно искать проекты на стадии идеи, планировать на годы вперед и думать, какую сверхценность может этот бизнес принести. Не нужно искать покупателей в будущем, заморачиваться на подготовку IPO. Достаточно найти вполне уверенный устойчивый бизнес и помочь ему решить одну из нескольких ключевых проблем.
С одной стороны, если бизнес уже выжил, прошел огонь и воду, работает с профитом, зачем ему вообще нужны сторонние инвестиции? Для понимания рассмотрим несколько основных ситуаций.
Первый пример: компания достигла локального потолка, готова развиваться дальше, но может только поддерживать текущие обороты и неизбежно будет стагнировать. Ей нужно радикальное решение для расширения бизнеса. Скажем, есть фабрика по производству домашней одежды. Она делает хорошие пижамы, но достигла в этом максимума, и долю рынка расширить не получается. Бизнес имеет пиковую выручку, максимально возможный доход, но никак не растет. Решением могло бы стать расширение продуктовой линейки, например, запуск линии по производству уличной одежды в стиле сasual. На создание этой дополнительной ценности как раз и привлекаются инвестиции, которые позволяют расширить целевую аудиторию, нарастить продажи и увеличить свою долю на рынке.
Другой пример: есть оффлайн-бизнес, например, центр виртуальной реальности, зал с компьютерными играми. Есть точка, может быть, даже несколько точек, которые генерируют понятную выручку, есть целевая аудитория, есть отработанная бизнес-модель, но ресурс территории исчерпан. Тут инвестиции понадобятся на открытие новых филиалов и масштабирование бизнеса в других городах или даже регионах.
В таких примерах как раз и будет реализовываться дивидендная модель — в разы этот бизнес вряд ли вырастет, но зато можно получать долю с понятной прибыли компании на протяжении долгого времени, зарабатывая 20–25% ежегодно.
Отличие венчурных инвестиций от дивидендных состоит в том, что венчурные инвестиции ты отдал и забыл, понимая, что у тебя либо в разы вырастет вложенный капитал, либо ты обанкротишься. А в дивидендной истории ты сразу понимаешь, в какой период времени, согласно бизнес-модели, ты начнешь зарабатывать, и какой у тебя будет капитал с учетом растущего бизнеса и прибыльности этой ниши. И еще важное отличие: для перспективных венчурных проектов нужны очень большие средства, чтобы иметь возможность инвестировать в ряд проектов одновременно. В свою очередь, в дивидендную историю можно входить и с капиталами от миллиона рублей — порог входа достаточно низок.
Кто интересен инвесторам
Все бизнес-модели можно разделить условно на четыре типа.
Первый тип — продажи товаров. Самый элементарный пример — купил в Китае телевизор или машину, продал в России, заработал на разнице.
Вторая модель, когда к продаже товара добавляется услуга. Например, ты покупаешь платье в интернет или оффлайн-магазине, а тебе в качестве дополнительной услуги стилист подбирает под платье украшения. Клиент доволен комплексной услугой, продавец доволен, потому что помимо платья за 5 тысяч рублей, продал еще бижутерии на столько же, а на услуге стилиста заработал еще 3 тысячи.
Третья модель отличается регулярными платежами: это продукт по подписке — SaaS-модель. С развитием цифровых технологий таких продуктов становится все больше. Это уже не просто газета каждое утро, а гораздо более интересные предложения.
Например, компания по доставке готовых блюд предлагает такой сервис — вы платите еженедельно 5 тысяч рублей, а вам каждый день доставляют еду с определенным числом калорий — вам даже не надо меню составлять. И такая услуга оказывается на регулярной основе. Соответственно, чем больше подписчиков, тем больше регулярный заработок сервиса.
Четвертая модель предполагает заработок в виде процента от суммы транзакции. Маркетплейсы и сервисы типа Яндекс Еда не берут отдельной платы за услуги, но забирают, предположим, 30% от каждой транзакции. И это не обязательно крупные гиганты, это могут быть и стартапы, как сервис Нетмонет, который позволяет платить чаевые банковской картой — он тоже зарабатывает на транзакциях. Чем больше единиц сервиса установлено, тем больше компания имеет выручку.
Сейчас формируется определенный тренд на инвестирование в компании, которые находятся на стыке двух бизнес-моделей. Например, компания предоставляет на основе подписки CRM-систему для оптимизации внутренних процессов внутри бизнеса. Но, помимо самой программы, добавляются консалтинговые услуги — ПО адаптируется под конкретные нужды каждого клиента. Такой подход создает более гибкую систему, которая адаптируется под любые условия рынка, а компания может легко масштабировать бизнес, а следовательно, увеличивать доход инвесторов.
