Как руководителю выжить после краха карьеры

Передел отраслевых рынков (банкротства, сделки слияния-поглощения), резкое сокращение численности независимых компаний и смена кадровой политики в них привело к тому, что не у дел оказалось большое количество топ-менеджеров в трудоспособном возрасте и обладающих огромным опытом, интеллектуальным, профессиональным, лоббистским потенциалом. В своей профессиональной деятельности мы всё чаще встречаем таких людей — переживших крах карьеры и оказавшихся не востребованными на рынке труда. Так почему же вчерашние победители жизни, сегодня не всегда могут справиться с таким карьерным препятствием?

Среди числа тех, кто не смог оправиться или наиболее остро переживал карьерный крах, безусловно, в большинстве мужчины среднего возраста. Причем, я не включаю в эту категорию женщин только в силу того, что они в нашей стране в разы реже занимают руководящие позиции. И да, не зря упомянут тут возраст — в развитых странах пик заработка наемного работника в течение его трудовой жизни приходится на возраст в 55 лет; в России же этот возраст не превышает 35 лет, после чего у работника, особенно при смене работы, начинаются сложности. Многие наниматели хотят иметь дело именно с молодыми сотрудниками. Данные факты отметил доктор экономических наук А.Л.Мазин в своем исследовании, опубликованном в журнале «Управление персоналом» (№ 5, 2011 г)

По его словам, отмечается прямая зависимость между молодостью и мобильностью сотрудника. Чем моложе, тем мобильнее, тем дороже. Работодатели подсознательно платят больше тому, кто может уйти. И берут охотнее того, кто пользуется большим спросом. А спрос формирует общество на основании принятых на сегодняшний день мифов, зачастую, ущемляющих права отдельных групп населения.

Вот мы и подошли вплотную к вопросу косности группового сознания и общественных табу. Табуированными, по-прежнему, в России считаются вопросы пола, старения, в общем-то, все грани не успешности. В том числе, карьерная неудача.

Стоит помнить, что крах карьеры – явление, которое знакомо гораздо большему количеству людей, чем это может показаться на первый взгляд. Не для всех крах означает увольнение, для кого-то непреодолимым психологическим препятствием будет, скажем, понижение в должности. Так, например, подсчитайте, сколько заместителей министров сделали директорами департаментов, в связи с административной реформой 2003 года (когда закрепили за министром, не больше 2-х замов).

Можно еще прикинуть, сколько за годы реформ сменилось премьеров, вице-премьеров, министров, директоров крупнейших публичных государственных компаний, далее везде…

И далеко не все они вернулись на прежние позиции, многие так и не смогли воплотить свои амбиции на трудовом рынке.

Другое дело, что хорошим тоном считается делать вид, что у тебя все в порядке, что ты наконец-то отдыхаешь от сумасшедшей нагрузки, наслаждаешься общением с семьей, живешь полной жизнью, играешь на Форексе, и, что характерно, выигрываешь. Варианты ответов потерпевших от судьбы продолжите сами.

Может быть, с такими трудностями адекватного трудоустройства сталкиваются только государевы люди? Ан нет, в среде крупного частного бизнеса, замена генерального и членов его команды – это тоже уже привычное дело. Примеров не счесть, если уважаемый читатель подумает, тоже наверняка вспомнит аналогичные истории. А что говорить нам, сделавшим общение с трудоспособным населением – своей профессией. Только заявить, что как говориться — вопрос назрел!

В статье «Матч-реванш после краха карьеры» (Гарвард Бизнес Ревю № 1, 2008), авторы, Джеффри Зонненфельд и Эндрю Уорд приводят следующие цифры: в течение первых 2-х лет после увольнения только 35% руководителей вернули себе утраченное положение, 22 % удовлетворились членством в совете директоров, остальные фактически поставили на своей карьере крест. При этом любопытная деталь: из тех самых 35%, вернувшихся в небожители, в ту же самую реку (компанию, отрасль, специализацию) вернулись единицы. Подавляющее большинство (к сожалению точных цифр я не нашла), преуспели, только сменив поприще. Открыв для себя и для окружающих новые возможности, новые горизонты. Сумев найти в себе силы пройти путь наверх сначала, практически начав все заново, с нуля. Конечно, они имели за спиной большой опыт руководства, но согласитесь, только люди, имеющие достаточно сил и мужества могут пройти этот путь. И еще один деликатный момент. Наши западные коллеги, которые имеют возможность анализировать тонкие материи, настаивают, на том, что именно репутация топ-менеджера в итоге определяет, удастся ему взять реванш или нет!

С зарубежной практикой вроде бы разобрались, а как дела идут у нас? Обычное трудоустройство потерявших свою работу топ-менеджеров в России проблематично: в советники не все готовы идти, падать в статусе и начинать все сначала – тоже. Начало собственного бизнеса – маловероятно из-за снижения масштабов деятельности или перехода в неизвестные и малоинтересные им отрасли. Хотя и есть и положительные примеры. Был генеральным директором известной нефтегазовой компании – стал руководителем агрохолдинга. Но, такое встречается не часто, скажу более, практически не встречается.

Кстати, если говорить о разнице в восприятии, то тут в качестве пусть и гиперболического, но примера можно привести жизненный путь Никиты Сергеевича Хрущева, который после отстранения от власти превратился в «неупоминаемого» и был вынужден посвятить себя написанию многотомных мемуаров. А вот президент Джимми Картер, открыл после ухода с должности собственный фонд, начал работу по урегулированию конфликтных ситуаций в мире и в результате получил возможность вернуться в политику. Получается, что возвращение в строй после краха для участника российского рынка весьма тяжело именно в силу российской ментальности – вне зависимости от обстоятельств увольнения, «убранный» с должности человек не превращается в глазах работодателей в плохо квалифицированного специалиста, но становится персоной нон грата в силу своей «неугодности».

Человек, переживая крах карьеры, встречает множество неочевидных трудностей. Стоит начать с того, что наработанных инструментов возвращений в строй на сегодняшний день не существует. Соответственно, люди оказываются наедине со своей бедой и то, с какими потерями они выходят из этой схватки зависит только лишь от них самих.

Подобная ситуация давно привычна среднестатистическому американцу, однако такое положение вещей в новинку российскому трудовому рынку. В советское время человеку приходилось очень постараться, чтобы оказаться уволенным со своей должности. Остаться без работы было невозможно. За людей держались, плохих работников предпочитали переводить на другие позиции, даже повышать. Войдя в систему, быть изгнанным из неё становилось практически невозможно, и неудивительно, что к тем, кто всё-таки попадал в такое положение — относились с огромным подозрением.

В каком-то смысле, такое отношение проецируется и на сегодняшний рынок, где удержаться на плаву оказалось гораздо сложнее. Поэтому, не имеющий примеров благополучной адаптации в сложившейся ситуации человек теряет уверенность в себе, в своих силах, оказавшись выбитым из седла на полном скаку. И это является главным препятствием, мешающим вчерашнему руководителю вернуться на вершину.

Не будем забывать, что большинство мужчин живут для карьеры, работа для них – детище и её утрата может быть сравнима с потерей близкого человека. Круг замыкается, когда становится понятно, что для того чтобы пережить крах карьеры, людям практически любого возраста и склада характера требуется определенное время, а работодатели очень не любят перерывов в стаже.

Итак, имеем социальный феномен, не работающий дееспособный мужчина.

Причем работать – хочет, т.к законченный работоголик (другие в крупном бизнесе не выживают). Перефразируя Райкина: «Их бы к динамо-машине привязать, что бы они ток давали в недоразвитые районы!» Не привязывают…

Само общество психологически не дает шансов на возвращение человеку, утратившему кресло. Он становится невостребованным, неинтересным, а то и опасным для работодателя. Сказать, что последние, весьма неохотно связываются с такими специалистами – значит, ничего не сказать. Думаю, не ошибусь, заметив, что подобных сотрудников стараются просто избегать. Эта ситуация становится всё более острой в свете возникающего во многих отраслях «кадрового голода», когда создается впечатление, что квалифицированных кадров на рынке нет в то время, как они просто попали в разряд «потерянных» специалистов. Получается, что такое положение дел порождает не только психологические проблемы отдельных граждан оставшихся на взлете карьеры без работы, но и прямой ущерб народному хозяйству РФ.

Перейдя в практическую плоскость, хочется порекомендовать обеим сторонам, увидеть друг друга без шор, без навязанных прошлым стереотипов. Работодателям, увидеть прямую выгоду в приобретении за вменяемые деньги великолепного профессионала. Ну, а бывшим карьеристам приведу, как люблю, бытовой пример. Вот после перелома руки или ноги нужно долго восстанавливаться, посещать физиотерапию, прикладывать физические и эмоциональные усилия, и это все хорошо понимают. Примите как истину, что и при «переломе» карьеры не возможно сразу и без потерь вернуться на рынок. Здесь потребуются уступки в деньгах, статусе, серьезную перестройку в психологии. Не стоит жить прошлым и видеть себя успешным только в той роли, которой вы лишились. Гораздо полезнее будет набраться смелости и, не ничего не боясь, попробовать себя в чем-то новом – ведь, несмотря ни на что, многим, оказавшимся в том же положении, это, в конце концов, удавалось.