«Soveticus kommunizmus» или, что мы поняли о теории марксизма

"Все события связаны. Если вырубают лес на севере, то изменяются ветры, время жатвы, искусства этой страны, нравы и образ правления. Мы не видим целиком эти цепи, первое звено которых уходит в вечность".

Как утверждают представители точных наук, – закон нельзя выдумать, его можно сформулировать. Вся история развития человеческой цивилизации является не набором случайных событий, а несомненной цепью закономерных процессов. Невозможно представить себе капитализм впереди феодальных отношений, а последующей фазой развития – общинно - родовой уклад.

Как бы сейчас не относились к К. Марксу, отрицать сущность и значимость роста производительных сил на развитие человеческой цивилизации могут только фанаты каких-либо течений. Яркой иллюстрацией данного утверждения является уникальный опыт нашей новейшей истории.

Как известно, Россия в момент зарождения капитализма испытала колоссальное потрясение, и все послереволюционные события очень напоминают историю развития цивилизации в ускоренном виде: сталинская эпоха не что иное, как реставрация рабовладельческой системы отношений с основными ее признаками – полным отсутствием закона, за которым кто-либо мог бы спрятаться, и экономикой полностью построенным на подневольном труде. Через переходную фазу (Хрущев Н.) сформировалась эпоха Брежнева Л., которая мало чем отличалась от феодализма – появляется элемент заинтересованности, но все сферы деятельности покрыты феодальной зависимостью. Через очередную переходную фазу (Горбачев М.) мы сейчас мужественно строим капиталистическую систему отношений, не исключая бандитский способ первоначального накопления капитала. Подобные аналогии можно проводить и с Китаем, проходящим этот процесс практически идентично с нами, и с Северной Кореей, система отношений, в которой уж очень напоминает нашу сталинскую эпоху, и многими другими историческими примерами, начиная с французской революции и, заканчивая формационными сдвигами начала 90-х годов – те же хаос беззакония, превалирование силы и феодальные перераспределения.

Это позволяет сделать очевидные, принципиально важные выводы:

1. Ход истории подчиняется законам развития общества и не зависит от чьей-то конкретной воли.

2. Любой регрессивный сдвиг неизбежно возвращает все на круги своя, и последовательность событий возобновляется вновь и вновь в качественно новых условиях.

3. Управлять развитием социума можно, только осознав эти законы и воздействуя на их управляемые составляющие.

4. Управлять развитием социума можно, только ориентируясь в пространстве развития. Зная, откуда мы идем, где находимся, и доказательно предполагая, в каком направлении движемся.

5. На сегодняшний день мы не знаем, каким законам развития мы подчиняемся, каковы их составляющие, можно ли на них воздействовать и как именно.

6. Мы не способны не только предсказать будущее, не только объяснить настоящее, но и однозначно оценить прошлое.

7. Если разумение – это способность выбрать наилучший выход из множества возможных, то с точки зрения социального развития мы не разумны.

8. Все, что происходило с человеческой цивилизацией до сих пор – эмпирическое развитие, а революции, съезды, перестройки и т. д. не более, чем оформление этого процесса.

9. Первым признаком нашего разумения будет общественное признание этого очевидного факта.

Вторым признаком станет возможность предсказать неминуемое социальное событие.

Только после этого появится возможность очень осторожно, оглядываясь и перепроверяя себя, что-либо изменять в грядущем развитии.

10 До тех пор, пока мы не осознаем себя как единое живое существо, мы не сможем влиять на естественный ход истории.

II. "Спустя некоторое время после того, как заблуждение исчезло, люди не понимают, как они могли в него верить. ... Однако не многим здравомыслящим людям приходит в голову мысль спросить себя: верим ли мы во что-либо более разумное ... ".

Главной дискредитацией идеи осознанного развития общества является опыт построения социализма в Советском Союзе.

Разве что только ленивый не критиковал марксизм, а количество негативных отзывов можно сравнить лишь с количеством дифирамбов советских времен. Единственное, что объединяет эти позиции, – практически полное отсутствие трезвого анализа соответствия теории и практики. Главные претензии, предъявляемые к марксизму-ленинизму как "социальной теории" следующие:

1. "...Марксизм-ленинизм сегодня оказался в ситуации острейшего методологического дефицита, не позволяющего адекватно описать и концептуально осмыслить феномен "регрессивного" формационного сдвига".

2. "По замыслу (!) самого Маркса, наступление коммунистической эры должно было быть ознаменовано исчезновением экономики как специфического феномена, определявшего с давних пор развитие человечества. Поэтому при обсуждении реальных экономических альтернатив "коммунизм" мог противопоставить "либерализму" лишь риторику на тему "эксплуатации трудящихся", "угнетения колониальных народов" и т.д.".

3. "...Марксизм постигла теоретико-методологическая катастрофа" (Поляков Л.В. "Полис,"1997N7).

4. "Марксизм, что, в общем-то, характерно для любого сколь угодно гениального учения, оказался не в силах выйти за пределы своего времени. Многие предрассудки этого времени остались не преодоленными и в этой самой последовательной революционной теории. Одним из таких предрассудков было убеждение о возможности исключить социальные конфликты из жизни общества. Высказывание Маркса о завершении предыстории человечества и грядущем начале его подлинной истории, где на смену политическим революциям придет социальная эволюция, об изобилии материальных благ, которые польются полным потоком и принципиально изменят природу общественных отношений не только не противоречили этому убеждению, но, наоборот, в принципе утверждали его, оставляя возможность конфликтов лишь на уровне взаимоотношений в рамках промышленной фабрики..." (Учебник "Конфликтология", 2001г.).

5. Формационная теория упрощает исторический процесс. Формационный подход оперирует обобщающими понятиями, которые выражают высокую степень абстрагирования от конкретных условий. В результате, формации оказались довольно умозрительными конструкциями, в чистом виде нигде и никогда не существовавшими... Придание решающей роли развитию производительных сил и производственных отношений, сделало исторический процесс сугубо детерминированным... Формационный подход мистифицирует вопрос о будущем общества.

Поскольку речь идет о марксизме, исходить надо из того, что социум есть суть, составляющая двух величин – производительных сил и производственных отношений. Если первую наши уважаемые классики разработали подробнейшим образом, то второй коснулись столь кратко, что назвать ее теорией допустимо только в том случае, если можно назвать теорией утверждение, что производственные отношения неизбежно развиваются вслед за производительными силами и скачкообразно изменяются при достижении определенных противоречий между ними.

Иными словами, марксизм – это теория, определяющая сущность развития цивилизации как взаимодействие производительных сил и производственных отношений; марксизм – это мощнейшая теория производительных сил, определяющих сущность «капитала» и его динамику. При всем том марксизм не является социальной теорией, так как не имеет в своем составе важнейшей составляющей социума – теории производственных отношений.

Кроме того, настало время разобраться в истинности понятия «марксизм-ленинизм». До сих пор справедливость этого единения обосновывалась многочисленными цитатами из произведений К. Маркса и Ф. Энгельса, которыми вслед за В. Лениным напичкали всю общественную литературу. Однако при ближайшем рассмотрении это единство не так уж очевидно.

Как известно, фундаментом производственных отношений является тот факт, что в процессе производства все мы вступаем в какие-то отношения между собой и к средствам производства. Иными словами, именно взаимоотношения индивидов (человеческий фактор) являются ключевыми при оценке общественных отношений или социального строя. В этом отношении позиция марксизма определена весьма однозначно: «...Признать интересы своих ближних своими собственными интересами - это означает лишь то, что мы утверждаем наши интересы в качестве интересов своих ближних...».

«...Никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей и ради органа этой потребности».

«Всеобщий интерес есть именно всеобщность эгоистических интересов...», «...уничтожить «частного человека» в угоду «всеобщему», жертвующему собой человеку – это чистейшая фантазия...» и т.д. (К. Маркс и Ф. Энгельс «Немецкая идеология», «Экономические рукописи», т. 3, с. 241, 245, т. 46, гл.1, с. 238).

Иными словами, что бы ни делал человек, он делает это только из эгоистических побуждений. Даже когда он бросается грудью на пулемет или восходит на эшафот за идею, и тогда он делает это из эгоистических побуждений, желая сохранить или продлить жизнь той части громадного социального организма, составной частью которого он себя ощущает.

А вот как трактует это положение советский «научный коммунизм»: – «следовательно, социалистическая личность выступает как идейная личность, ставящая на первое место общественный интерес, разделяющая цели и принципы коммунистической идеологии» («Научный коммунизм», Политиздат, 1979 года, с.391).

Если «человеческий фактор» является фундаментом социальных отношений, то все, что происходило с нами после 1917года, стояло на ином фундаменте, нежели марксизм и было лишь огорожено цитатами из марксизма.

И вообще, когда анализируешь общепринятое сегодня отношение к марксизму, вспоминается знаменитая тройка слепых мудрецов, которые оценивали слона в зависимости от того, за что держались - за хвост, хобот или за ногу.

Не корректно упрекать марксизм в "регрессивном формационном сдвиге". Сдвиг действительно был, но произошел он в феврале 1917года. в результате процессов, к которым большевики имели минимальное отношение.

На сцену они вышли, не управляя этими процессами, а в результате их, подобрав власть, "валявшуюся на набережных Петербурга". Все остальные 80 лет новейшей истории России наблюдалась невиданная до сих пор прогрессивная смена формаций, повторившая в "эмбриональном" виде всю историю развития цивилизации.

Столь же не состоятельны "экономические" упреки. Согласно утверждениям К. Маркса и Ф. Энгельса, социализм как первая фаза коммунизма и, тем более, коммунизм как таковой, возможны в том и только в том случае, когда они будут обеспечены необходимым уровнем производства с одной стороны и соответствующим уровнем общественного сознания – с другой. Состояние экономики России, Советского союза и опять России было и остается весьма неудовлетворительным. В ещё более плачевном состоянии находится уровень общественного сознания. Это не в малейшей степени не является следствием попытки реализации идей марксизма. Немыслимо ни при каких условиях в считанные годы скачкообразно увеличить уровень общественного сознания и, тем более, уровень производительных сил. Нет, и не могло идти речи о построении социализма в СССР. Мы не пережили социализм. Мы все еще на пути к нему.

К. Маркс никогда не говорил и не мог сказать об "...исчезновении "экономики"". Он совершенно очевидно моделировал социальную ситуацию, при которой в результате увеличения производительности труда и совершенствования производственного процесса уровень производства превысит уровень потребления, что неизбежно вызовет переоценку ценностей и радикальное изменение социального уклада, независимо от того, как его назовут – «коммунизмом», «либерализмом» или еще каким-нибудь «...измом». Не наступление коммунистической эры отменит экономику, а наличие избыточного бюджета (что совершенно очевидно в пределе совершенствования, даже с позиции сегодняшнего глубокого кризиса), вызовет тот социальный уклад, который К. Маркс называл коммунизмом и при котором экономика действительно потеряет свой вид «...специфического социального феномена».

Кроме того, любой рассудочный процесс подразумевает элемент насилия исходя из условия, что действие должно происходить не под влиянием желания или потребности, а вопреки ним, основываясь на осознанной необходимости. Самым непосредственным образом это относится к процессу теоретического развития общества. Как выясняется ныне, даже 15-20 лет назад наш социум должен был развиваться совсем другим путем, нежели это было на самом деле, и, как выяснится через сколько-то лет, сейчас мы тоже поступаем далеко не самым идеальным образом. При этом и тогда и сейчас это не было определено никакой теорией, и тогда и сейчас не существует исполнительного института, способного реализовать этот самый элемент коррекции направления социального развития, следовательно, и не может идти речь ни о каком "социальном эксперименте", в котором неоднократно обвиняли марксизм.

К. Маркс действительно писал о возможности значительного ослабления диалектического противостояния (не "обещал", не "задумывал", а предугадывал и не "конфликты", а именно "диалектическое противостояние"). Но, опять же, не в назначенный час объявления "коммунистической эры", а по достижении достаточной материальной базы и соответствующего уровня "общественного сознания", способного направить громадное количество энергии, прежде расходуемой на междоусобную борьбу, определяющую истинное направление движения, на достижение осознанной цели.

Не менее неуклюжи обвинения марксизма в излишней детерминированности и ограниченности. Любая система является граничной и закрытой исходя из условия. Любая система состоит из множества систем более низкого порядка в совокупности своей являющихся открытыми и подчиняющимися законам нелинейности, бифуркации, аттракции и т.д. Онтогенез- это жестко ограниченная детерминированная программа развития физиологической системы- индивида. Воздействуя на ее составляющие, можно некоторым образом видоизменять протекание этого процесса, вплоть до катастрофических сдвигов и полного прекращения функционирования системы, но в любом случае, это будет ухудшение программы ориентированной на выживание в естественных природных условиях и ни при каких сегодняшних условиях не улучшающих ее. Попробуйте решить проблему детских шалостей в отрыве от детерминированного подхода формирования личности, и вы получите нравственных уродов.

То же самое относится к социогенезу. Рост производительных сил как и развитие производственных отношений – это детерминированный процесс не приемлющий скачкообразных изменений, за исключением разрушения. они действительно играют решающую роль в становлении цивилизации, т.к. именно они определяют "качество" человека, его познавательную способность и "качество" общества ими образованного, а не наоборот. Даже беседы в постели напрямую зависят от того, где, как и какой ценой, мы добываем продукты своего жизнеобеспечения и потому являются не более чем вариантом "производственных отношений".

Если представить совершенно фантастическую картину, что однажды вдруг исчезнут все существующие производительные силы, то при любом качестве каждого отдельно взятого человека, мы будем встречаться только на звериных тропах, обмотанные шкурами с дубинкой в руках в погоне за предметом своего питания, оперирующие соответствующим категориальным аппаратом. И наоборот: дав волю "человеческой субъективности" в отрыве от объективных условий, определяемых существующими производительными силами и производственными отношениями, которая действительно подвержена разного рода флуктуациям, неизбежно формируются социальные коллизии ведущие к деградации существующего социума. Так было, есть и будет. А формационная теория не более чем вариант этапирования глобального процесса.

В каком-то историческом фильме молодой француз запальчиво воскликнул: "Как вы можете так говорить, ведь мы живём во времена просвещенного XII в. ?!" На дворе стоит уже "просвещенный" XXI век, а мы всё ещё не договоримся о значении самых обычных слов.

"Если слова будут точно определены и их определения занесены в некоторый словарь, то все предположения нравственности, политики и метафизики станут столь же доступными доказательствам, как геометрические истины ".

Интересно, никто не задумывался, а вдруг К. Маркс прав? Не мы, кичащиеся своим компьютерным веком и свысока поглядывающие на его взгляды, "...выстроенные в соответствии с научными представлениями своего времени", а он, без малого 200 лет назад сумевший познать то, к чему мы до сих пор не можем подступиться и увидеть в целом без искажений, недомыслия и убогих трактовок? Единственная его недоработка заключалась в том, что как экономист он увлекся только одной из составляющих двигателя прогресса, зато разработал ее столь совершенно, что без нее немыслима современная экономика вообще и только избранные из посвященных могут похвастаться, что действительно понимают все, что там написано. Наверное, надо осторожнее адресовать пинки в сторону великого учения, чтобы не стать героем басни: "Ах, Моська, знать она сильна, что лает на слона!"

Все это можно подтверждать десятками страниц, выдержек из работ К. Маркса и Ф. Энгельса, но, к вопросу об ошибочности этого учения, привести хочется только одну фразу В. Ленина, пожалуй, единственного, кто последовательно пытался следовать марксизму:

"В народной массе мы все же капля в море, и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознает. Без этого коммунистическая партия не будет вести пролетариата, а пролетариат не будет вести за собою масс, и вся машина развалится" (Полное собрание сочинений, т.45, с.112).

1. Социализма не было и не могло быть ни в действительности, ни по условию К. Маркса и Ф. Энгельса.

2. "...Адекватно описывать и концептуально осмысливать феномен "Регрессивного формационного сдвига..." можно только в контексте событий, происходивших задолго до 1917года. и причин, породивших запоздалую "буржуазную" революцию, каковой она и являлась.

3. Нет, и не может быть речи о "теоретико-методологической катастрофе", постигшей марксизм. Все, что происходило в России с момента революции и по сегодняшний день, соответствует основным положениям марксизма и может считаться предсказанным этим учением.

4. Социальной теории, а, следовательно, и осознанного целенаправленного управляемого развития социума не было, нет и, пока еще, не предвидится.

5. Никто не планировал, не задумывал и не выбирал Великую Октябрьскую Революцию и все, что за ней последовало. Точно так же, как никто не повинен в бесконечных восстаниях рабов и потрясших весь мир "буржуазных революциях".

6. Все, что с нами сейчас происходит, является продолжением циклических социальных изменений вызванных революционными сдвигами 17 года и не может быть определено ни отдельной личностью, ни какой бы то ни было партией

Эмпирическое развитие – это зигзагообразное движение по коридору ограниченному забором из условий невозможного сосуществования от одного тупика к другому. Социальный тупик, это историческая коллизия, со временем перерастающая в катастрофу. Избежать катастрофы можно только не достигая условий социального тупика волевым усилием повернув направление социального развития раньше и в нужном направлении. Определить это направление невозможно без наличия теории и экспериментального подтверждения.

Вопросы теории развития общества перестают быть чисто научными вопросами. С некоторых пор – это вопросы нашего выживания в стремительно изменяющемся мире. Не поняв и не разобравшись с сутью происходящего, бездумно отринув значительную часть объективной информации, определяющей наше бытие, отказываясь от научного эксперимента имеющего вполне реальный шанс найти выход и спасти себя и своих детей мы обрекаем всё человечество на эмпирический эксперимент: пронесёт или не пронесёт.